class="p1">Вернувшись из Манхэттена из школы, в которой я теперь училась и, переступив порог своей новой бруклинской квартиры, я увидела Виктора, сидящего с ноутбуком на кухне в своей неизменной одежде – семейных трусах и белой майке. Почему-то уже несколько месяцев он не ходил на работу и практически не выходил из квартиры.

По полу лениво, без малейшей тени страха, прополз жирный таракан.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась я.

– Мастурбирую, – спокойно ответил Виктор. Это звучало, как будто он просто говорил: «Кушаю» или «Читаю».

– А-а-а, – так же спокойно отреагировала я. Раньше меня это шокировало, и первые несколько ночей я дрожала, как лист на холодном ветру, правда не от холода, а от страха, что в любой момент может пожаловать Виктор и просто изнасиловать меня. Женского внимания ему явно не хватало, и вел он себя, мягко говоря, неординарно. Но вскоре мы подружились, и я стала спать спокойно.

– Можно отвлечь тебя на пару минут? – вздохнув, произнесла я. Сегодня был тот день, когда я обещала заплатить ему за угол. Две недели я отработала в газете, и сегодня произошло именно то, чего я больше всего боялась. Меня кинули. Позвонили и сказали, что приходить больше не надо, работы сейчас нет, а зарплата пока не пришла.

Я все равно поехала туда, долго стучала в двери, пока мне не открыли. Надежда – именно так звали женщину, которая столько всего обещала, когда брала меня на работу, рассказывала, как на Брайтоне часто бывает так: берут на работу только что приехавших в Нью-Йорк студентов, используют их, и в итоге не платят деньги. Говорила, как мне повезло, что я попала к ним.

– Зачем ты пришла? – нервно крикнула мне Надежда, когда открыла дверь, – я же сказала по телефону, что приходить не надо. Непонятно было?

– Понятно, но вы сегодня обещали дать зарплату. Мне за комнату нечем платить, – чуть не плача лепетала я.

– Я не виновата, что деньги не прислали. И то, что тебе нечем платить за комнату – не мои проблемы. Больше не приходи, денег все равно нет, – от ее первоначальной учтивости не осталось и следа.

Дверь захлопнулась. А вместе с хлопком улетучилась и надежда заплатить Виктору за комнату. Я даже не представляла, как он отреагирует, когда услышит, что платить мне опять нечем.

– Давай, отвлекай, – поднял глаза от компьютера Виктор.

– У меня не получается отдать тебе деньги сегодня, как я обещала.

Меня кинули в газете.

– Не удивительно, – он опять уставился в компьютер. – И что ты теперь будешь делать?

– Я не знаю, Виктор. Буду искать другую работу. Я обязательно тебе заплачу, – мои нервы были на пределе. Чтобы не разреветься прямо перед ним, я забежала в свою комнату и упала на кровать.

– Заплатишь, заплатишь, – донеслось из-за двери.

Я не могла поверить, что это все-таки случилось со мной. Я слышала, что в Нью-Йорке русские часто кидают своих же, поэтому всеми силами старалась не попасться на удочку таким злодеям. Я думала, что разбираюсь в людях, но, похоже, это было не так.

– Вика, с тобой хотят поговорить, – раздался голос Виктора.

– Со мной? – удивилась я.

– С тобой, с тобой. Выходи.

Я вытерла слезы так быстро как могла и вышла на кухню. Виктор так же сидел в трусах возле компьютера. Он протянул мне телефон и сказал, что со мной хочет поговорить его друг бизнесмен.

– Алло, – несмело произнесла я.

– Здравствуйте, Вика. Меня зовут Руслан. Виктор сказал, что вы ищете работу.

– Да, ищу.

– По-английски говорите?

– Говорю.

– Ко мне помощницей в офис пойдете? Мы занимаемся продажей электроники.

– Пойду, если не шутите? – я уже боялась верить своим ушам.

– Ну все, прямо сейчас и приходите. Записывайте адрес.

Когда я положила трубку, лицо мое озарялось улыбкой, и в глазах светилась благодарность Виктору. Но он уже ушел в свою комнату и закрыл дверь. Я не стала его беспокоить, положила телефон на стол рядом с грязной посудой, схватила сумку и побежала на работу очень надеясь, что на этот раз меня не кинут.

Сцена 36. КОРОБКА ИЗ-ПОД ТЕЛЕВИЗОРА

Через несколько дней Виктор все-таки выставил меня, но сделал это деликатно. Сказал, что к нему в пятницу приезжают друзья, они будут ночевать в моей комнате, поэтому надо съезжать. Денег он с меня не взял, хотя к этому времени я уже успела заработать на новом месте, потому что босс согласился выдавать мне зарплату каждый вечер за отработанный день.

Виктор сказал:

– Я хочу, чтобы у тебя остались не только плохие воспоминания о твоем пребывании в Нью-Йорке. Здесь много дерьма, но хорошие люди тоже есть. Мне помогали вначале.

Мы обнялись, и больше я никогда его не видела.

После этого я жила в брайтонском общежитии вместе с мышами, которые ползали по кроватям, и с больными старушками, которые приехали на заработки в Америку и постоянно сетовали на то, как трудно жить.

Почему-то в Нью-Йорке из эмигрантов я в основном встречала либо студентов, которые только что закончили или заканчивали ВУЗы, и приехали сюда с открытыми глазами в поисках новых возможностей, или женщин за шестьдесят, которые были в разводе или вдовами. Они умудрялись работать без знания английского и отсылать деньги своим детям и внукам.

Сейчас я жила в холодном подвале вместе с двумя афроамериканцами, которые каждый вечер курили траву. Но и это меня уже давно перестало удивлять. В подвале было две комнаты, в которых жили эти мужчины, а мне досталось то, что Аня впоследствии назвала «коробкой из-под телевизора». Это был шкаф, встроенный в конструкцию дома. Там даже осталась железная жердочка, на которой раньше жили вешалки с одеждой.

В этой «коробке из-под телевизора» помещался только надувной матрац. Да еще я сумела затащить туда разваливающийся черно-белый маленький телевизор. Все, что он мог показать – это дергающиеся полосы. Но звук на одном из каналов я все-таки поймала.

Дверь в коробку не закрывалась, холодной воды в душе не было, и каждый вечер мне приходилось мыться кипятком. Но это было даже скорее плюсом, учитывая, что стояла холодная зима и отопление не работало. Похоже, хозяйка квартиры просто не хотела включать отопление в подвале, чтобы сэкономить на оплате счетов.

После обжигающего душа я быстро одевалась, наполняла пару пластиковых бутылок кипятком и ложилась спать с ними в обнимку. Это, кстати, все равно не спасло меня от каких-то неприятных воспалений за ушами, которые уменьшались только после того, как я прикладывала к ним что-то теплое.

Боссу мне приходилось отдавать все свое время и энергию вне школы. Хотя, даже когда я была в школе, он все равно звонил, чтобы, например, объявить о том, что в нашем интернет-магазине появилась новая проблема. Как будто я сама не увижу, когда приду на работу. Из школы я все равно ничего не могла сделать.

Все его задания были организованы по принципу «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». В бумагах, в офисе, в холодильнике… везде был бардак. Он ничего не разрешал выбрасывать, поэтому на поиски нужного документа у нас иногда уходило несколько часов. Кроме меня, здесь работало еще три человека. И мы все вместе долго могли искать одну бумажку.

Каждый день Руслан на что-то жаловался: «Плохо спал», «Неважно себя чувствую», «Устал», «Мне кажется, что конкурент ворует моих поставщиков», «Боюсь, что если не продам свои акции сегодня, то потеряю много денег», «Мне кажется, я поправился», «Почему никто не может выполнить это так хорошо, как это делаю я?» и так далее, и тому подобное. И это были не риторические вопросы, он требовал, чтобы его постоянно успокаивали, поддерживали и восхищались им.

Вся его жизнь была похожа на фондовый рынок: сомнения, нервозность, страх, жадность и плюс к этому букету – паника. И это не могло не отражаться на окружающих.

Сцена 37. РАНА, КОТОРАЯ ПРЕВРАТИЛАСЬ В СВЕТ

Несмотря на множество проблем, в моей жизни в Нью-Йорке появились и хорошие моменты.